Как показывает история, разрыв между богатыми и бедными может привести к политическому перевороту. В демократических странах избиратели могут требовать изменение налогов, а при диктаторском режиме часто происходит революция.
Тем не менее, фактический уровень экономического неравенства в стране не может динамично изменяться – это написано в докладе Владимира Гимпельсона из московской высшей школы экономики и политолога Дэниела Трейсмана из калифорнийского университета. Они утверждают, что проблема в том, что люди обычно недооценивают свой уровень неравенства. Люди считают, что уровень равенства в обществе важнее, чем твёрдые факты распределения богатства и доходов.
Возьмём США, где пропасть между одним процентом богатых людей и остальных американцев стала предметом обсуждения среди политиков и экономистов. Там доход богатых растёт, а доход среднего класса стоит на месте или падает.
Хотя было много разговоров о возможных средствах правовой защиты, таких как изменение налоговой системы, мало чего сделали для решения неравенства. В результате богатые по-прежнему платят гораздо меньший процент от своих доходов «дяде Сэму», чем рядовые налогоплательщики, в то время в 2012 году топ-400 американских богачей повысили доходы на 53 процента.
Почему не меняется политика? Одним из факторов является культурная слепота, американцы и граждане других стран в значительной степени недооценивают, насколько действительно богаты богатые и фактический размер неравенства. Американские респонденты недооценивают на 85 процентов заработок топ-менеджеров, отмечается в исследовании.
США не одиноки в этом, авторы отмечают, что респонденты во всех странах более чем на треть ошибались в попытке угадать заработок своих начальников.
Кроме того люди не уверены в том на какой ступеньке экономической лестнице находятся их доходы и это подрывает теорию о том, что избиратели будут стремиться к перераспределению дохода, если их собственный доход ниже среднего. Признак бедности – это неспособность купить еду, но исследование показало, что люди, которые сообщили, что они зарабатывают на среднем уровне, а иногда и высоком не могут позволить себе многие продукты в достаточном количестве.
«Богатые склонны думать, что они беднее, чем есть на самом деле, а бедные, что они богаче», отмечает газета. «Оба считают, что они ближе к национальной медиане, чем на самом деле».
Этот тип смещения «самоутверждения» и «предвзятости» является другой причиной разрыва восприятия и реальностью, говорят исследователи, отметив, что такое неправильное восприятие может повлиять на то, как люди реагируют на экономические вопросы, такие как инфляция и безработица.
Тогда возникает вопрос о том, что думают граждане стран о том, как должна работать экономика. Интересно, что почти каждый украинец переоценивает неравенства в своей стране, даже если у страны наиболее равномерное распределение доходов в мире. Почему? Это может быть связано с её историей и социально экономической системой Советского Союза.
Авторы отмечают, что граждане в постсоциалистических странах, особенно чувствительны к неравенству, возможно, отражая идеологическое наследство коммунизма. «Социалисты во всех странах могут преувеличивать разрыв в доходах вокруг них, в то время как консерваторы могут их недооценивать».
Сторонники свободного рынка «могут предположить, что богатство стекает вниз», добавили они.
Это может помочь объяснить, почему бедные и американцы среднего класса иногда голосуют против своих собственных экономических интересов (помимо того, что многие голосуют в пользу социальных проблем, которые могут быть для них важнее). Американцы с низким доходом могут голосовать в пользу политических кандидатов, которые будут поддерживать низкие налоги для богатых, потому что видят себя богаче, чем есть на самом деле и что в итоге повышение налогов ударит по ним самим.
«Люди часто ошибаются относительно того, как меняется разрыв между богатыми и бедными», отмечается в докладе. «Если общественность не будет знать, как высока степень неравенства, мы не можем ожидать, что фактический уровень неравенства предскажет стратегические предпочтения и политическое поведение. Но воспринимаемое неравенство по-прежнему политически важно».
